Час нетопыря - Страница 87

— Куриная башка! Ты уже забыла, что мы везли сегодня утром? Надо удирать отсюда, и мигом. Выйди вместе со мной. Рыба заплатит. Без пяти четыре встретимся на станции, только не шляться по городу. Эй, Пишон, а ты куда? Я ведь сказал, что тебе не жить, если кто-нибудь из нас заболеет.

— Челли, — громко говорит Лючия, не обращая внимания на столпившихся вокруг официантов. — Я не согласна. Руди нельзя оставить одного.

Челли некогда отвечать. Он исчезает через какую-то дверь, которая ведет в подсобное помещение, так как у входа стоит врач в белом халате. «Скорая помощь» уже прибыла. Верденберг — маленький город, а китайцы не хотели, как видно, иметь лишние хлопоты.

Врач рвет рубашку на груди у Руди, пробует остановить кровь, текущую из носа, качает головой.

— Это ваш приятель? — спрашивает он. — Очень странный случай. Это конец. Похоже на отравление мышьяком или таллием. Прошу всех остаться на месте. Сейчас я вызову полицию.

Рыба останавливается около врача, с минуту молча смотрит на него, а затем медленно выходит из ресторана. Врач удивленно смотрит на Лючию и Пишона.

— Я, право, не понимаю… — пожимает он плечами. — Ведь это уголовное дело, вас наверняка задержат, пока вскрытие не покажет причины смерти…

Андре Пишон бросается в ту же дверь, через которую убежал Челли. Ему преграждают путь официанты, из кухни выбегают мойщик посуды и повар. Потасовка, звон разбитой посуды. Получив удар в живот, Пишон падает и корчится от боли. Двое официантов прижимают его к земле. В дверях появляется полицейский, молниеносно вынимает пистолет. Надевает Пишону наручники, затем берет за руку Лючию, но, когда достает вторую пару наручников, замирает от удивления. Он смотрит на Пишона, гладит подбородок и говорит:

— Ничего себе история. Уже несколько недель я смотрю на ваше изображение в объявлении о розыске. Оно висит в полиции. Ваше имя Пишон-Лало, вы доктор каких-то там наук. Ну, птенчик, вот мы и встретились.

У полицейского мелькнула мысль, что награда для штатских лиц за поимку Пишона-Лало составляет тридцать тысяч марок. К полиции это, конечно, не относится. Но наверняка не обойдется без повышения и какой-нибудь денежной выплаты, которая очень пригодится для постройки дома, так как дети подрастают.

XLV

Через витрину магазина Майнля Челли смотрит, как закованного в наручники Пишона, а потом Лючию полиция запихивает в машину. Он долго не раздумывает. Беззаботным прогулочным шагом минует несколько поворотов, потом внезапно ускоряет шаг и входит в телефонную будку. Заказывает разговор с Касабланкой, его оплатит собеседник.

Все происходит на редкость быстро: телефонная сеть Федеративной Республики уступает только американской. Отчетливо слышен мужской голос. Челли отвечает, что льет проливной дождь, но, несмотря на это, светят звезды. Собеседник переходит на английский:

— Кто говорит?

— Челли…

— Алло, Касабланка! — вмешивается телефонистка. — Вы согласны оплатить разговор в кредит?

— Откуда мне знать, если неизвестно, кто хочет со мной говорить?

— Тогда решайте побыстрее, а то я вас разъединю, — сердится телефонистка.

— Говорит Челли. Шеф знает. Очень важное и срочное дело.

— Срочными делами не занимаются после полудня, когда все отдыхают, а важных не решают по телефону.

— Алло, Касабланка! Прошу немедленно подтвердить согласие на разговор, иначе разъединяю.

— Что за спешка, барышня? Этот господин никак не может ясно высказаться. Ну хорошо, разговор принимаю. Так чего вы хотите, мистер Челли?

— Мне надо поговорить с шефом.

— С шефом? Вы, наверное, плохо спали, мистер Челли.

— Заткнись, черт тебя побери! — орет Челли в трубку. — Не время шутить. Немедленно давай мне Халеда, а то пожалеешь.

— Так бы сразу и говорил. Минуточку. Босс спит. Нет, он как раз вошел.

Челли отлично знает, что все эти идиотские разговорчики понадобились для того, чтобы охрана Халеда могла проверить через телефонную станцию Касабланки, действительно ли разговор заказан из-за границы.

— Какого черта ты звонишь? — говорит наконец шеф. — Что там опять случилось?

— Скверное дело, шеф. Двое моих людей приобрели у ювелира браслеты. Одна — девчонка, которая тут же начнет болтать, но она мало знает. Зато другой — это тот самый… Ну, знаешь кто.

— Доктор?

— Я не хотел говорить, но точно, это он. Третий недавно умер…

— Пришили?

— Нет. Умер. Просто умер. Это длинная история, в другой раз. Я тоже могу окочуриться.

— Челли, ты что, с ума сошел?

— Нет. По телефону нельзя. У нас сегодня утром было одно любовное приключение, и не совсем хорошо вышло. Ты знаешь, о чем я говорю. Шеф, дело в следующем. У меня буквально ни гроша, предстоят кое-какие расходы, предыдущую сумму я передал. Пришли мне…

— Ничего я тебе, Челли, не пришлю. С сегодняшнего дня я тебя не знаю и никогда не знал. Я не люблю растяп. И не слышал, чтобы мои люди умирали в постели и позволяли себя отлавливать, как угрей из садка. Я суеверен и боюсь таких, которые заявляют, что окочурятся. Иди к врачу, прими какие-нибудь порошки, только меня в это дело не впутывай. Деньги, которые я тебе дал, можешь оставить себе. Ничего нет? Это твоя забота. И займись чем-нибудь другим, потому что для этой работы ты совершенно не годишься. Не прерывай меня! Уже довольно ты наболтал. И еще одно: я слышал, что вы сегодня добыли славную маленькую штучку. Оставь ее в условленном месте. И я предпочел бы, чтобы ты недолго копался, ты знаешь, я говорю только раз. Все. А если ты вдруг разговоришься, советую тебе сначала подумать, прежде чем что-нибудь выболтаешь. Отныне забудь мое имя, никогда в жизни я не был в Касабланке, и даже не пытайся кого-нибудь обо мне расспрашивать. Понятно? Ну, тогда чао!