Час нетопыря - Страница 18

Целых два дня потратил Пишон, чтобы узнать, на какой частоте подавался сигнал. Она была так высока, что ее с большим трудом удалось определить, пользуясь имевшейся в продаже электронной аппаратурой. Сначала Пишону показалось, что сигнал нельзя расшифровать, вернее, нельзя воспроизвести. На осциллографе он выглядел как детские каракули. Но спустя сутки, которые Пишон провел без сна в своей «берлоге», он раскрыл тайну сигнала. Это был просто длинный ряд цифр, только передаваемых с огромной скоростью. Прочесть их не составило труда. При этом Пишону было не столь важно, что это такое: цифры, буквы или еще какие-нибудь символы. Дело заключалось в величине уровня сигнала, выраженной, несомненно, в десятичной системе. А вдруг двенадцатеричной? Но даже при этом условии при прочтении не обнаруживалось никакого смысла. Первый зарегистрированный сигнал выглядел так:

...

08675734409925

Пишон выждал еще двенадцать часов, а когда к воротам базы подъехал следующий транспортер со взводом охраны, он снова зарегистрировал сигнал. На этот раз он выглядел иначе:

...

0878609543312201

Значит, код менялся дважды в день! Легко заметить, что две первые цифры и через двенадцать часов не изменились, а к каждой из последующих трех прибавили единицу. Да, но количество цифр стало на две больше. Как же было угадать их порядок на следующий раз? На другой день Пишон повторил опыт. Две первые цифры опять не изменились, а три последующие на единицу увеличились. По-видимому, первая группа связана была с каким-то сравнительно длительным отрезком времени, вторая обозначала, скорее всего, порядковый номер въезда на базу или что-нибудь в этом роде, во всяком случае — нечто поддающееся последовательной нумерации.

Еще через шесть часов Пишон зарегистрировал сигнал, по которому ворота открылись не перед транспортером, а перед едущим на дежурство офицером. Первые пять цифр остались без изменений, что опровергало прежнюю гипотезу насчет последовательной нумерации. Зато следующие четыре цифры… уменьшились каждая на единицу. Пишон бросил авторучку и выругался. Чтобы разобраться в этой галиматье, ему понадобятся еще месяцев шесть, компьютер с большим объемом памяти и голова, ничем другим не занятая.

Челли издевательски прокомментировал неудачу Пишона. Он спросил: что уважаемый доктор намерен теперь делать со своими идиотскими железками, на которые ушло около двадцати тысяч марок? Пригрозил революционным судом. Заявил, что не намерен выслушивать какие-либо оправдания. Созвал группу и сообщил ее членам, что они потеряли три месяца из-за бредовых, как всегда, выдумок господина доктора.

Пишон готовился к решающей схватке с Челли, собираясь вправить ему мозги. Вдруг его осенила какая-то мысль, и он на минуту застыл с открытым ртом, что действительно не прибавило ему привлекательности и заставило Лючию неудержимо расхохотаться.

Пишон понял, что въездной код вообще не расшифровывается. На машинах и в открывающем ворота устройстве действует, должно быть, нечто вроде часов, показания которых имеют мало общего с астрономическим временем. Пишон представил себе что-то похожее на барабан, вращающийся со скоростью, допустим, одна седьмая оборота в минуту. А вернее думать, что там имеется десять и больше барабанов, которые концентрически расположены на одной оси, а может, и на нескольких осях и приводятся в движение сложной системой шестерен. Пишон и сам бы мог изготовить такое устройство. Надо полагать, на каждом из барабанов наугад проставлены цифры, как в шифровальной машине. На одном их может быть пять, на другом — четырнадцать и даже двадцать семь: этого никогда никому не отгадать. Не существует компьютера, который мог бы в обозримый период времени разобраться в таком количестве перестановок. Каждая из наугад проставленных цифр связана, по всей вероятности, с определенной величиной уровня радиосигнала. Все дело в том, что это устройство запломбировано или просто не разбирается, а скорость его вращения синхронизирована по радио со скоростью вращения идентичного устройства в механизме, раскрывающем ворота. Таким образом, код меняется не раз в несколько часов, а беспрерывно, может быть, несколько раз в минуту. Не раздобыв оригинального устройства, нечего и мечтать о том, чтобы открыть ворота.

Пишон забыл про ссору с «команданте» и, волнуясь, рассказал группе про свое внезапное открытие. И тут же добавил, что ручается за успех операции, если получит такой передатчик, а он, Пишон, как всем известно, слов на ветер не бросает.

После недолгого молчания Челли спросил, как быть. Рыба предложил часа за полтора до начала операции под каким-нибудь предлогом выманить из Эшерпфара и прикончить одного из дежурных офицеров. Потом извлечь из его машины передатчик и перенести в фургон. Предложение было отвергнуто, так как трудно предположить, что офицеры из Эшерпфара таскают с собой приемники, выезжая по личным делам. К тому же надо было узнать фамилии всех офицеров группы, а на это опять уйдет несколько дней.

Лючия считала, что надо послать к черту нейтронные боеголовки и заняться привычным для группы делом: похитить какого-нибудь буржуя или устроить шикарный взрыв. Челли пробурчал, что она мелет ерунду.

Руди полагал, что надо ворваться на территорию базы в тот момент, когда дежурный офицер будет въезжать через открытые ворота. И это предложение забраковали. Не было никакой возможности спрятаться у стены и выждать, когда откроют ворота. Даже ночью, потому что снаружи стена освещалась светом мощных ртутных ламп, от которого даже мышь не укроется.